| Мы
убо буи Христа ради, вы же мудри
о Христе; мы немощни, вы же
крепцы; вы славне, мы же
безчестни. 1-е Коринф. 4:10 |
С этими словами обращается апостол Павел к благоденствующей коринфской общине. Но, как и во всем Св. Писании, эта фраза обращена не только и не столько к конкретным людям, сколько ко всем векам и народам, ибо Господь, невидимо обращающийся к нам чрез уста апостола, говорит со всеми и благовествует всем. Так в приведенных словах Он иносказательно указал нам один из будущих христианских подвигов - безумие ради Христа, иными словами - юродство.
Господь возвестил, что ко спасению ведет лишь узкий путь, путь терпения и смирения, а широкий - уводит в бездну. Для хождения по узкому пути христианин, сообразуясь со своими реальными возможностями и руководствуясь наставлениями духовника, познает аскетику, т.е. способ хождения по этому узкому пути. История и современность являют православному миру примеры великих аскетов, однако надлежит знать, что аскетика - не спорт. И здесь мерилом успеха является не степень самоистязания, а хождение по заповедям Божиим, стяжание даров Святаго Духа, борьба с грехом. В этой борьбе человек умаляет себя внешне, для того чтобы вырасти внутренне. Он отказывается от дорогой одежды, от любимой пищи, пренебрегает развлечениями, винопитием и наркотиками, сторонится дурных сообществ. Некоторые, видя ради этого удобство монашеской жизни, принимают монашество, т.е. уходят полностью от мира, принося обеты нестяжания (добровольной нищеты), целомудрия и послушания. Среди опытных монахов распространены дальнейшие аскетические подвиги: затвор, странничество, столпничество, пустынножительство. Есть и справдливо считающийся самым трудным подвиг юродства.
На пути борьбы с грехом одной из самых главных задач становится борьба со своей гордыней, ибо Господь противится гордым. И в этой борьбе зачастую нашим врагом становится наш ум. Ум исподволь внушает подвижнику, что он великий аскет, святой и т.д. Этому способствует и признание обществом тех или иных духовных заслуг человека. Подвижник может попасть в соблазнительную для него атмосферу почета и славы. Могут возникнуть и другие необыкновенные предпосылки к принятию юродства, но оно - прежде всего борьба с гордостью ума. Оно же является и “внутренним затвором” подвижника. Подобно невидимой стене, безумие отделяет юродивого от внешнего мира, который на поверку оказывается намного безумнее, нежели это кажется живущим в нем людям.
Юродивый, хоть народ и называет его дурачком, на самом деле не глуп. Многие юродивые, до принятия добровольного безумия, имели великолепные знания. Но не “мудрость мира сего”, которая есть “безумие пред Господом”, становится достоянием блаженного. Ему открыты другие миры и другие тайны. Именно это привлекало к юродивым множество людей. Зачастую юродивый говорит туманно, с намеками, подобно тому, как Христос говорил с “плотскими” людьми языком притч.
Однако есть юродивые из простецов. Юродивый всегда сочетает в себе безумие умное с безумием телесным. Истлевшие одежды, тяжелые цепи-вериги, босиком в лохмотьях, на снегу - образ классического юродивого, в отличие от юродствующих. Зачастую, надо отметить, ради бегства от мирской славы, наши знаменитые Оптинские старцы прикрывались легкой придурковатостью.
Бытует мнение, что юродство - чуть ли не чисто российское явление. Однако это не совсем верно. Первые юродивые появились на христианском востоке задолго до крещения Руси. Но их было всегда мало: два-три человека на столетие. Именно у нас юродство стало чрезвычайно распространенным явлением. Как и всяческие его имитации. Пыляев только в середине XVIII века насчитал в Москве и Питере более трех десятков юродивых. Царь Петр, не отличавшийся, впрочем, ни личным благочестием, ни любовью к Русской Церкви и русским нравам, даже издал указ по борьбе с юродством. Петру виделась в юродстве смесь бродяжничества и мошенничества. И, надо сказать, были на то основания. В московской купеческой среде юродивые пользовались вниманием и благотворительностью. Некоторые “Божие люди” сколачивали себе приличное состояние, но после неизбежно спивались. Воистину, можно обмануть человека, но нельзя обмануть Бога.
Но все-таки настоящих юродивых было всегда неизмеримо больше, чем проходимцев, поскольку подвиг этот необычайно труден и не рекомендуется без благословения опытного старца принимать его на себя. Подвиг “не по разуму”, сверх силы, может привести к неудачного подвижника к духовной катастрофе и погибели.
Георгий БЕЛОДУРОВ