Все Священное Писание христоцентрично: Ветхий и Новый Заветы можно сравнить с двумя окружностями, вложенными друг в друга. Христос — центр Ветхого Завета, к которому ведут, как силовые линии от периферии, пророческие откровения и храмовые прообразы; Христос — центр Нового Завета, от которого идут, как лучи солнца, вечный свет Евангелия и сила благодати. В последние века перед пришествием Христа на землю, в эпоху нарождающегося раввинизма, образ Мессии подвергся искажениям, главным образом под действием национальных утопий, что привело к трагическому результату: большинство иудейского народа не поняло и не приняло Иисуса из Назарета. Где искажается образ Христа, там искажается или вовсе уничтожается христианство. Спасение человека — это его преображение по образу Христа Спасителя через благодать Духа Святаго. Иногда христиане задают вопрос: “Разве не спасется еретик, если он был замучен за Христа?”. Но в каждой ереси и секте сам образ Христа подменен. За какого Христа отдал свою жизнь еретик? Какой Христос может быть запечатленным в его душе не визуально, а в Духе Святом? За кого он отдал жизнь — за истинного Христа или за свое искаженное представление о Христе, за лжехриста, который не может быть Спасителем и Искупителем? У древних еретиков-докетов, упоминаемых в посланиях Иоанна Богослова, Христос — это некая космическая сила, пришедшая на землю не во плоти, а в призрачном эфирном теле. Это учение делало два важнейших Евангельских события — Распятие и Воскресение — простым сценическим представлением, поэтому Иоанн, Апостол любви, запрещал приветствовать гностиков-докетов как своих братьев и принимать их в свой дом. Может ли образ Христа, пришедшего на землю как театральная маска, спасти гностика-еретика, если даже он отдаст жизнь свою за идею, за такого иллюзорного Христа? В апостольские времена существовала секта эбионитов, то есть “бедных”, которые учили, что Христос — один из пророков, рожденный Марией и Иосифом, и требовали исполнения всей ветхозаветной атрибутики и обрядности. Мог ли такой мессия спасти от смерти и ада не только других, но и самого себя? Для позднейших гностиков Василида и Валентина Христос был силой Божией, эоном, пришедшим в материальный мир, чтобы вывести из него другой эон — Софию. Об этом учил еще в апостольские времена первый гностик Симон-волхв, а в XX веке старые гностические заблуждения собрал и проповедовал другой гностик — Рудольф Штайнер.

Для Талмуда Иисус — сын прелюбодеяния и обманщик, для магометан — сын Девы и пророк, который, однако, не был распят и не воскрес: за него распяли Симона Киринейского, а Христа Аллах взял на небо, как пророка Илью; он должен прийти в последние времена, чтобы умереть и лечь в могилу в Медине, рядом с Магометом. В Коране написано, как Аллах вопрошает Иисуса: “Говорил ли Иисус, что он Бог?” На что тот отвечает категорическим отказом. Магомет сравнивает себя с Духом-Утешителем, о Котором возвестил Иисус. В теософии, индийской и европейской, образ Христа аморфен и неоднозначен, для Вивекананды, знаменитого проповедника йоги, Христос — это миф и выдумка, некий абстрактный художественный образ; такого же мнения Елена Блаватская. Рамакришна, Шюрре и другие считают Христа великим посвященным на уровне Будды и Магомета, притом с явным предпочтением Будды. Кришнаиты хотят присвоить себе Христа, выдать свое учение за обновленное Евангелие. Они учат, что Христос — это одно из многочисленных воплощений Кришны. Массированное наступление восточных оккультных систем на Европу и Америку поставило перед индийскими и тибетскими гуру задачу заменить образ Христа другим, темным ликом; тогда без Христа падет христианство, как крепость, взорванная изнутри, и на развалинах прежних христианских храмов будут построены руками самих европейцев буддийские и шиваитские капища.

В XX веке стали появляться десятки провокационных заявлений о якобы найденных древних рукописях, в которых говорится, что Христос учился в Тибете, что после Распятия Он был в обморочном состоянии, Его исцелили ламы и помогли бежать на Восток, где Он окончил жизнь: одни указывают как вторую родину Христа Тибет, другие — Бирму, третьи — Японию. Существует одна японская фамилия, которая считает, что ее клан ведет свое происхождение от Христа, женившегося на японке, и даже показывает чью-то могилу, выдавая ее за могилу Иисуса.

Индийские брахманы оказали яростное сопротивление христианству. Апостольская проповедь нашла себе почву только в Южной Индии, населенной дравидскими племенами. Жрецы древней Индии применили тактику борьбы с христианством, которая не удалась элите эллинистического мира. Они объявили Евангелие неудачным вариантом буддизма и брахманизма. Некоторые из Евангельских эпизодов и притч были в результате сложной интерпретации включены в биографию Будды и ведийскую мифологию. Достаточно просмотреть ранние и поздние варианты жития Будды, чтобы увидеть эти вставки и интерпретации, похожие на заплатки из чужой одежды. Этим методом пользуются их преемники — современные гуру, пытающиеся доказать, что их учение — это элитарное и эзотерическое христианство.

Значительную роль в искажении христианства сыграл гностик и манихей Рудольф Штайнер. Для него Иисус — сын от брака Иосифа и Марии, причем в новорожденного младенца вселяется душа другого, ранее умершего младенца Иисуса; таким образом, в ребенке живут две души (напомним, что слово “шизофрения” означает раздвоенность, которая субъективно ощущается больным как присутствие в нем двух существ). Иисус Штайнера — слабовольный, нравственно несовершенный человек. Во время угрозы со стороны язычников он готов принести жертву идолам, то есть отречься от Бога, и только глубокий обморок спасает его от богоотступничества. В 30 лет на Иисуса сходит Христос — солнечный эон, заключающий в себе 7 элогимов, то есть 7 космических духов. Иегова идентифицируется с архангелом Михаилом. Во время погребения тело Иисуса упало в расщелину земли, где нашло себе могилу. Воскресения Христа во плоти не существует. Пасха — это иллюзия; воскресает эфирное тело Христа, в котором Он через девятнадцать веков вновь невидимо пришел в мир (1914 год). На открытии антропософского храма в Швейцарии, в котором стоят изображения языческих богов, Штайнер прямо говорил, что миссия его жизни — реабилитация язычества, и эту древнюю гностическую ересь, вернее, букет ересей, нам преподносят как истинное христианство и пытаются убедить, что оно не противоречит Евангелию и Церкви, а только углубляет их. Кстати, главный свой труд, почему-то малоизвестный среди современных антропософов, Штайнер назвал “Пятым Евангелием”; возможно, эту книгу сознательно скрывают от широкой аудитории, чтобы раньше времени не отпугнуть прозелитов. Самого Иисуса Штайнер объявил воплощениями Заратустры и Будды.

Продолжателем Булгакова в русле литературной романтики на религиозные темы, но уже не мистической, а атеистической окраски, стал писатель Айтматов. Мусульманин взялся писать о христианстве, — неужели потому, что уважает его больше, чем ислам? Вовсе нет. Если бы он повел себя так бесцеремонно с мусульманством, то, возможно, его ожидала бы судьба Рушди, во всяком случае, суровое порицание со стороны единоверцев; а христиане съели приготовленную им похлебку, да еще поблагодарили, так и не поняв, в чем здесь дело. В отличие от Булгакова, Айтматов не медиум, а функционер антихристианских сил. В романе “Плаха” он старается показать, что Православная Церковь — это давно отжившая бездуховная корпорация, которая изгоняет из себя все честное и нравственное. Профессор-священник и исключенный из семинарии студент Авдий, представители как будто двух полюсов в христианстве, на самом деле оба безбожники и атеисты. Профессор носит несуществующее в семинарии звание “координатора” словно для того, чтобы подчеркнуть, что он страж системы, безликая и обезличивающая сила, и ему на самом деле все совершенно безразлично, кроме чувства собственной сытости. Авдий — скептик, для которого Бог — это только состояние души, а объективно Бога не существует (почти плагиат рассуждений Луки из пьесы “На дне” Горького, только в еще более атеистическом варианте). Автор подводит к мысли, что Христос остался бы историческим ничтожеством, иудейским хиппи, если бы не был распят. Слава Христа — это слава от бессмысленной жертвы, от самоубийства на кресте, то есть слава Герострата. Герой повести Авдий выбирает смерть как средство для самоутверждения: без нее он оказался бы никем и ничем.

В настоящее время выявляется еще одна интерпретация Христа — это Христос-космонавт. В английской Церкви есть секта, управляемая епископом Робертсоном, она-то и называется “Христос-космонавт”. Звезда волхвов интерпретируется как космический корабль, а вознесение Христа — как возвращение к высшим цивилизациям, которые послали Его на землю.