Н.М. Гальковский, Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси
Пассивное сопротивление язычества христианству
Других активных выступлений язычества мы не знаем. Но это не значит, что оно без борьбы уступило своё место христианству; только это сопротивление было не активное, а пассивное. Известно, что сторонники язычества при св. Владимире бежали из Киева в глухие места. Полагаем, что в чистом своём виде язычество долго не могло продержаться: слишком велик был пример князя и боярства, принявших новую веру. Примеру властей следовали подчинённые; примеру Киева другие города, а за ними и пригороды. Родившиеся в язычестве, те, кого крещение киевлян застало в зрелом возрасте, могли быть убеждёнными почитателями древних богов. Но естественно думать, что новые поколения, не порывая совершенно со старыми верованиями, ничего уже не имели против новой веры и охотно её принимали. Тут-то и получается двоеверие, приводившее в негодование наших христолюбцев и ревнителей правой веры. Именуясь христианами, русские люди в значительной мере оставались при своих старых взглядах и верованиях. Язычество продолжало жить, как уклад жизни. Этот полуязыческий строй жизни, это двоеверное миросозерцание особенно были крепки и живучи по украинам, в селах и деревнях, удалённых от городов. Таким пристрастием к старине особенно отличались женщины, которых наши древние проповедники усердно обличали в идоломолении и волшебстве. Знакомство с древней русской литературой и обличительной литературой в частности приводит нас к убеждению, что «бабы богомерзкия» и вообще древне-русские люди верили и жили по-язычески не вследствие упорного нежелания жить по христиански, а вследствие плохого знания христианского вероучения. Мы нигде не видим и следов того, чтобы древняя Русь пыталась сравнивать старую веру с новой или же сознательно отдавала предпочтение язычеству перед христианством. У нас долго держались языческих воззрений только потому, что наши предки плохо знали христианство. Язычество не выступало против христианства, а продолжало существовать, прежде всего, потому, что его нечем было заменить: духовенству нужно было время и способы научить население новой вере. Конечно, когда русский народ был, оглашаем проповедью христианства, язычество исчезло не тотчас. Ведь и в органической природе нужно время и труд, чтобы вместо многолетних пустивших в почву глубокие горни растений, развести новые злаки. В этой пассивности была значительная сила язычества, которое было крепко тем, что народ сросся, сжился с ним в течение многих веков. Замечательно, что русские люди обыкновенно не замечали своего двоеверия: народная масса считала себя истинно христианской, что не мешало ей справлять старые праздники и чтить своих старых домашних богов. Но делалось это не вследствие предпочтения язычества христианству, а просто по незнанию нового закона. Иерархия обличала народное двоеверие, но сам народ, двоеверно живший, считал себя истинно верующим, не замечая и не зная, что в его жизни много языческого. Таким образом, язычество оказывало христианству пассивное сопротивление. Сила язычества заключались в невежестве народной массы.