Н.М. Гальковский, Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси 

Уставы князей. Соборные постановления.

[104] ким распространением: до нас дошло большое количество списков этого памятника со многими вставками и переделками. Какое важное значение придавали уставу Владимира — видно из того, что он служил юридическим руководством даже в XVI ст.: он внесен в Стоглав, глава 63.

По Уставу Владимира Церкви предоставлялась щирокая судебная власть над христианами. Митрополит и епископы судили не только церковные преступления, но гражданские и уголовные: роспуст (развод), смилное (брачный договор с назначением неустойки), заставанье (прелюбодеяние), умычка невест, пошибанье ¹⁾ промежи мужем и женою о животе (ссора об имуществе), в племени или в сватьстве поимуться (брак в родстве), ведьство (ведовство), зелииничьство (отравительство), потвори, чародеяния, волхования, урекания (попреки) три: бляднею и зелии, еретичьство (скорее колдовство, чем ересь); зубоежа (укушение в драке); побои родителей детьми или снохою евекрови; брань скверными словами; споры о наследстве; церковная кража; мертвеци сволочать (гробные тати, разрывавшие могилы и похищавшие одежды с трупа); крест посекут или на стенах трескы (щепы) емлют из креста, (порча крестов на полях или дорогах, а также порча изображений креста на стенах жилищ) ²⁾; оскорбление чистоты и святости храма; если жена раздавит лоно мужчины; или кого застанут с четвероножиною (скотоложество), или кто под овином молится или во ржи или под рощением или у воды, или девка дитя поврьжеть" ³⁾.

Другим юридическим памятником того же рода является устав князя Ярослава, сына Владимирова. По сравнению с уставом св. Владимира, устав Ярослава представляет значительный шаг вперед ³⁾. В первом уставе только в общих чертах указывались проступки, подлежа

[105] щие суду церкви. Размер наказаний не указан, это могло зависеть от усмотрений судей, лиц духовных. В уставе Ярослава точно указан размер взысканий и кроме того часто указан порядок судопроизводства: иногда суд бнл чисто церковный, иногда с участием княжеского судьи, если затрогивались и интересы государства, или же если преступление было совершено лицом духовным. Ведению одного церковного митрополичьего суда подлежали следующие лица и греховные проступки: блуд, — виновные помещались в церковный дом (ст. 5); прелюбодеяние и двоеженство, при чем вторая жена или второй муж помещались в церковный дом, (ст. 8, 9, 15); самовольный развод, даже в том олучае, если супруги жили по языческому браку, не венчавшись; только в последнем случае пеня была вдвое меньше (ст. 16); блуд иноверца с русскою, — виновную женщину помещали в церковный дом (17 ст.), мужчина же, грешивший с беременной или жидовской, если не прекращал связи, то помимо штрафа, отлучался от церкви и сообщения к христианами (ст. 52); блуд с черницею, — полагалась епитимия (ст. 18); вообще блуд в степенях родства (ст. 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26); принуждение к замужеству и браку (ст. 27, 46); воровство (ст. 33, 34, 36); чародейство в случае непрекращения занятия этим делом (ст. 39); драка (ст. 40, 41, 42, 43); бивший родителей кроме наказания помещался в церковный дом (ст. 44); распутство и пьянство черного и белого духовенства (ст. 45, 47); употребление нечистой пищи — конины, медведины (ст. 48); сообщение в пище и питье с некреще-ными, иноязычииками и отлученными (ст. 50—51). Двойному наказанию, штрафу в пользу митрополита и гражданскому наказанию (князь их казнит) — подвергались следующие проступки: умычка и насилие над девушками (ст. 2 и 7), самовольный развод (ст. 4), мужская неверность (ст. 8). Скотоложество каралось штрафом, епитимией и казнью по закону [ст. 19).

Всматриваясь в систему суда по уставу Ярослава, можно заметить, что преступления чисто нравственного характера, не заключавшие в себе вреда ближяему, подлежали суду церкви; как напр. волхвование. браки в близких степенях родства, общение в пище с язычниками, упо [106] требление недозволенной пищи и проч. Проступки же, заключавшие в себе вред ближнему и нарушавшие общественный порядок, напр. умычка девиц, самовольный развод, оскорбление словом и делом, разбирались совместно митрополичьими и княжескими судьями. ¹⁾

Итак, устав Ярослава различает грех, как нарушение чисто нравственного закона, и преступление, заключающее в себе, кроме того, нарушение прав личнопти и общества. И с принятием христианства русский народ долго еще руководился и управлялся своим старым юридическим преданием, "законом русским" о котором упоминается в договорах русских с греками. Но это обычное право языческой Руси не могло уже удовлетворить новым потребностям. Христианство внесло в русское общество высокие нравственные принципы, вследствие чего многие поступки, законные или безразличные с языческой точки зрения. теперь становились греховными, след. недозволенными, напр. многоженство, наложничество, умычка и проч. К князю и его судьям обращались за разрешением таких жалоб и вопросов, в решении которых гражданская власть была бессильна, так как предыдущая практика не знала таких случаев. Компетентным лицом был только митрополит, в руках которого был Номоканон и практика греческой церкви. И в этих случаях князь „сводил с своей души“ суд по сложному делу, как выразился князь Всеволод Мстиславич в уставе новгородском (до 1136), и представлял дело церковному суду. Но Русь XI—XII вв. была мало похожа на цивилизованную Византию, и потому греческую юридическую практику нельзя было целиком пересадить на русскую почву. Приходилось применяться к обстоятельствам и допуокать изменения в византийских кодексах. Конечно, изменения касались несуицественной стороны и частностей, напр. размера наказания. Зависимость наших первых юридических постановлений от церковно-византийских источников очевидна. В "уставе Владимира" заключается и ссылка на источник, легший в основу устава, — греческий Номоканон. В "уставе Ярослава", в общем повторявшего

[107] "устав Владимира", заключаются постановления Эклоги и Прохирона. ¹⁾ Конечно, перевоспитать недавно обращенное в христианстве общество было делом нелегким, и в короткий срок сделать это было невозможно; но церковь постепенно перерождала недавних язычников, действуя на них и словом убеждения и принудительно посредством суда, предоставленного ей княжескою властью. Митрополичий суд был необходим на первое время; в некоторых случаях только церковь могла справедливо определить правоту или виновность русского человека XI—XII века. Таким образом сама жизнь, новые общественные условия отдавали суд мирской в руки церкви.

Устав новгородского кн. Вееволода Мстиславича (до 1136 г.) повторяет Владимиров устав. В этом уставе сохранилась характерная черта: были случаи не только третьего, но и четвертого брака; приходилось разбирать дела о дележе наследства между детьми первой, второй, третьей и четвертой жен. В XII веке детям от третьей и четвертой жены выдавалась „прелюбодейная часть в животе" ²⁾. Устав Всеволода имел местное значение, как и уставная грамота кн. Ростислава Мстиславича Смоленской епископии 1150 г. ³⁾ Из подсудных церкви дел по грамоте Ростислава Мстиславича упоминаютея следующие: роспуст (развод), двоеженство, брак в недозволенных степенях родства, и похищение девицы, „зелья" и душегубство (т. е. все виды волшебства и колдовства), драки между женщинами и вообще все проступки духовенства ⁴⁾. Относительно области церковного суда в самом конце XIII в. (между 1293—1300) имеются сведения в послании неизвестного Владимирского епископа к одному из сыновей Александра Невского ⁵⁾.

Какими же лредствами располагала церковь против греха и преступления? Обычным средством наказания был

[108] денежный штраф в пользу судьи. Но кроме штрафа, карательной меры, устав Ярослава применял исправительные меры: епитимию и принудительное пребывание в церковном доме, где арестованным, вероятно, вменялось обязательное посещение храма и некоторый физический труд, что практикуется и теперь для лиц, отправляемнх „под начало“ на архиерейский двор или в монастырь. Кажется, применялось и телесное наказание ¹⁾. Ему напр. подвергали лиц занимавшихся скотоложеством и колдовством ²⁾. Епитимье и заключению в церковный дом подвергали пре-имущественно за грехи против седьмой заповеди. Очевидно, старое языческое невоздержание не скоро было забыто русскими.

В заключение выскажем взгляд на древние юридические памятники; вряд ли они были в буквальном смысле плодом законодательной деятельности тех лиц, которым усвояются эти памятники. Вероятно, ни св. Владимир, нн Ярослав не издавали строго выработанного кодекса, но они вошли в соглашение с митрополитом относительно подсудности известных проступков светской или духовной властям. Согласно с этими договорами устанавливалась практика церковного суда. Эти правила, будучи записаны, получили название уставов наших князей. Таким образом тогдашнее законодательство шло от практики к кодексу³⁾. Подлинных постановлений св. Владимира и Ярослава мы не знаем; дошедшие до нас списки уставов с их именем разнообразны по объему и содержанию. Вероятно, первоначальный закон, будучи неопределенным и растяжимым, давал возможность делать дальнейшие изменения без нарушения основных его начал и без предположений о подлоге ⁴⁾. Против язычества были направлены некоторые постановления Владимирского собора 1274 г. ⁵⁾ и московского собора 1551 г.; результатом деятельности последнего был Стоглав, содержащий

[109] указания на достаточно свежую, хотя и бессознательную память о древних языческих обычаях Составленный Феофаном Прокоповичем и изданный от имени Петра I „Духовный Регламент" также должен быть отнесен к разряду канонических произведений; в нем есть обличение суеверий, но о древнем язычестве не упоминается. Доставка цветов Семилуки доставка-букетов.ру.

Time spent: 0,0032370090484619